Неточные совпадения
В особенно погожие дни являются горожане и горожанки. Порой приходит с сестрой и матерью она, кумир многих сердец, усиленно бьющихся под
серыми шинелями. В том числе — увы! — и моего бедного современника… Ей взапуски подают кресло. Счастливейший выхватывает кресло из толпы соперников… Усиленный бег, визг полозьев, морозный ветер с легким запахом духов, а впереди головка, уткнувшаяся в муфту
от мороза и
от страха… Огромный пруд кажется таким маленьким и тесным… Вот уже берег…
По земле быстро ползла тень
от тучи и наводила на Передонова
страх. В клубах пыли по ветру мелькала иногда
серая недотыкомка. Шевелилась ли трава по ветру, а уже Передонову казалось, что
серая недотыкомка бегала по ней и кусала ее, насыщаясь.
Передонов бормотал что-то неразборчивое, и зубы его стучали
от страха. Мрачные опасения и предчувствия томили его. Он ходил хмурясь, а
серая недотыкомка бегала под стульями и хихикала.
По одну сторону зерцала поставили Мариулу, по другую — Языка; ее, красивую, опрятную, в шелковом наряде, по коему рассыпались золотые звезды (мать княжны Лелемико унизилась бы в собственных глазах, если бы одевалась небогато), ее, бледную, дрожащую
от страха; его — в черном холщовом мешке, сквозь которого проглядывали два
серые глаза и губы, готовые раскрыться, чтобы произнести смертельный приговор.
Ноги
от страху онемели, затряслись, и он остановился.
От всего себя он чувствовал одну только спину, неподвижную,
серую, широкую, как глухой забор, мимо которого не пролетит ни одна пуля. И повернуть ее он не мог, так спиною и встретил дружинников, которые сзади несколькими парами рук схватили его за плечи, за руки и даже за шиворот. Повернули.
И стала крепнуть тревожная, глухая и безликая молва. Она вползала всюду, где только были люди, и оставляла после себя что-то, какой-то осадок
страха, надежды и ожидания. Говорили мало, говорили неопределенно, больше качали головами и вздыхали, но уже в соседней губернии, за сотню верст
от Знаменского, кто-то
серый и молчаливый вдруг громко заговорил о «новой вере» и опять скрылся в молчании. А молва все двигалась — как ветер, как тучи, как дымная гарь далекого лесного пожара.